Bio

Яков родился и вырос в Москве. Детство было настоящим творческим инкубатором: родители воспитали в сыновьях навык самостоятельно выбирать, чем заниматься и что для них лучше. Так между школой с художественным уклоном и футбольной секцией Яков однажды выбрал школу. Начался долгий путь — сначала от себя, а потом к себе.

В школе учили писать по правилам: правильные форма, свет и тени, выверенная композиция. В итоге успешно усвоились установки, которые может произвести любой разбуженный посреди ночи студент. Выработался навык писать в точности то, что видишь.

Так продолжалось до 2019 года, пока у ВГИКа, где учился Яков не случился выездной пленэр. Вот как он сам вспоминает эту историю:

Statement

Когда смотришь на всё, что создал Яков, возникает одно слово — многостилье. В его работах есть отголоски поп-арта и примитивизма, нотки абстракции и концептуализма, цвета и техники постимпрессионистов и экспрессионистов. Это почти вся история искусства XX столетия: Яков впитал её в себя и переосмыслил в своих работах.

Такой подход — почерк времени. Во-первых, жизнь сегодня настолько многогранная, что сложно смотреть на неё через призму одного стиля, как это было раньше. Во-вторых, мы живём в мире постмодерна: «всё уже создано до нас».

Как бы ты ни хотел казаться оригинальным, вся оригинальность состоит в смешении того, что ты увидел и узнал. Главное — не копировать, а на основе этого смешения стилей «вводить новые знаки», то есть стили. Матисс говорил, что именно по количеству этих знаков стоит оценивать художника.

Яков в этом смысле — хороший пример. Он отлично знает искусство и много читает и смотрит. И, вдохновляясь всей историей искусства, не копирует её, а именно переосмысляет. И показывает: нет, до нас создано далеко не всё.

О творческом методе

Для воплощения каждой идеи в жизнь Яков находит новый оригинальный язык и новую стилистику, родившиеся из смешения стилей.

Например, в картине «Белое дерево» переработано наследие сразу нескольких художников: Анри Руссо и Пауля Клее, Ван Гога и Гогена, Гончаровой и Ларионова.

От Пауля Клее и Анри Руссо здесь любовь к ребёнку и детству и элементы наивного искусства: отсутствие теней и перспективы. В то же время, детские рисунки обычно плоские, а Яков добавил в работу объём: он смешивает масло и акрил и пишет кроны густым мазком — как Ван Гог.

Так мы понимаем: художник только играет в детство, на самом деле он серьёзен и смешивает стили осознанно. От Гогена и Гончаровой у него — яркость цвета. В нижней части картины мы видим подтёки и переходы от жёлтого и розового к зелёному.

Эту работу всегда будет нескучно смотреть: можно очень долго не обращать внимание на сами деревья и просто наслаждаться цветами, фактурами и их сочетаниями. Это признак хорошей картины.

Одна из последних серий Якова — смешение абстракции и концептуального искусства в совершенно новой пропорции.

Работы из этой серии обладают двойным фокусом. Сначала вы смотрите на картины и видите цветовое пятно. Можно наслаждаться нежной колористической гаммой и остановиться на этом. Но потом пятно может сложиться в какой-то образ: человека или зверя. А затем происходит смещение фокуса. Всматриваясь в работу, мы спотыкаемся о текст: он противоречит и самому образу, и манере письма, и колориту.

На границе образа визуального и вербального рождаются новые смыслы. Чем больше смотришь на эти работы, тем больше понимаешь: они про наш мир. Неоднозначный и часто противоречивый. Они про нас, наши характеры, мысли, решения. Про человека и человечество вообще.